Раскалённое солнце, похожее на огромный светящийся литой диск, обсыпает горящими лучами махонький посёлок с несколькими десятками хаток, расположенных у подножья меловых бугров, с высоты которых видны только тополя, закрывающие крыши хаток, и кажется, что перед вами первозданная роща, чудом сохранившаяся в иссушенной степи.
Солнце палит, словно хочет выжечь небо. Какая мощь, какая сила, когда небесное светило багровым жаром отдаёт. Это бывает в сухие жгучие дни.
Воздух застыл. Не шевелится. Окружающее дышит покоем. Небо чистое. Иногда сорвётся лёгкий ветерок, дохнёт едва ощутимым дуновением, поиграет своими порывами, промчится и скроется.
Порой пройдет мелкий, как просеянный дождик. Это «хулиганит» небо, а потом распахивается, и из него словно высыпается жара.
Вечером солнце идёт на закат. Оно будто само выдохлось от жары. Сначала на небе пролегает узкая тёмно – жгучая полоса, которая, постепенно расширяясь, меняясь в цвете, начинает захватывать и наполнять небо. Оно в большей своей части ещё светлое, но закат постепенно отбирает свет и «прячет» его за горизонтом.
Наступает ночь. Высекаются звёзды – загадочные, непостижимо далёкие, таинственные образы мечтателей, они пытаются добить темень, но так создано, что свет и темень составляют классическую картину Вселенной.
А утром медленно, словно рассматривая раскинувшийся под ним мир, снова показывается величавое солнце, выпускает свет, который не разбивает темень, а прикрывает её, разгоняет ночную прохладу, пробегает по верхушкам деревьев, золотит их, и, коснувшись земли, горячит её, а потом, добравшись до зенита, снова палит.
Всё движется по кругу, и никто не в силах разорвать его.
Было утро.
К дому Кузнецовых подкатил «Форд». Не то, чтобы новенький, но и не старенький, а меченный нашими дорогами, а дороги наши тоже не то, чтобы новенькие и не то, чтобы старенькие, а щербатые.
«Форд» остановился, чихнул. Из облака дыма с гарью показался мужик.
— Волох приехал, — улыбнулась Анна Сергеевна. – Хороший у тебя друг Ваня, — сказала она, повернувшись к мужу.
— Да, — ответил Иван Сергеевич. – Готовь, мать, стол, завтракать будем.
— Сейчас, сейчас, — заспешила она.
Кухонная дверь распахнулась, вошёл Волох.
— У тебя не машина, — сказала Анна Сергеевна, — а привидение. Когда едешь видно, а когда останавливаешься в дыму скрывается.
— Я специально так сделал, — засмеялся Волох, — чтоб её не украли, когда стоит. Привет, Ванёк, — бросил он, подходя к Ивану Сергеевичу.
— Ещё от вчерашнего привета не остыли, — замечает Анна Сергеевна, — а уже новый, — и выходит из кухни на огород.
— То было вчера.
Мужики поздоровались, обнялись, похлопали друг друга по спине.
— Как здоровье, — спросил Волох, присаживаясь на табурет.
— Тяну. Силёнки ещё остались.
— Чем меряешь?
— Духом. А как у тебя?
— Тоже духом меряю.
Входит Анна Сергеевна ставит на стол миску с огурцами, помидорами, горьким, сладким перцем, нарезает хлеб.
— А это, — моргает Иван Сергеевич.
— Забыла трошки.
Она открывает шкаф, достает чарки, бутылку самогона.
— По маленькой, — говорит Волох.
— По маленькой, — отвечает Иван Сергеевич.
Выпивают, закусывают.
— Расскажу, — начинает Волох. — Вчера зашёл в бусугарню выпить кружку пива. А там Богусевич с Самохваловым чуть не дерутся. Вычитали это: философу снится, что он бабочка, а бабочке снится, что она философ. Молотят друг друга словами. Может и мы с тобой залезем в сознание бабочки и посмотрим, кем она видит себя? У одно и другого хаты валятся, огороды бурьяном зарастают, а они хотят узнать, что видит бабочка. Опустели мужики. Дело в сторону отпихнули. Русский мужик из века в век мастерством славился.
— А почему же не прославился, — вмешивается Анна Сергеевна.
— Война покосила. Ну, да Бог с ними. Я вижу, что у тебя сарайчик похилился. Нужно поправить.
Они выходят. Раздаётся визг пилы, стучат топоры. Волох таскает брёвна, Иван Сергеевич шкурит и так до обеда.
— Мужики, — кричит Анна Сергеевна. – Пора обедать.
Иван Сергеевич и Волох умываются в летнем душе, идут на кухню.
— Поработали, — говорит Волох. – Можно и выпить.
— Можно, — говорит Иван Сергеевич. – А завтра друже я приду к тебе. В твоём хозяйстве тоже нужно кое – что чинить.
Они встают из – за стола, выходят на порожки, закуривают.
— Хорошие вы мужики, — подсаживаясь, говорит Анна Сергеевна. – Просто живёте.
— А в посёлке говорят: просто жить плохо, — улыбается Волох.
— Дурни они.
— Мне пора, — говорит Волох. – Сейчас заеду домой, прицеплю тачку, возьму косу и в степь травку косить.
— Как же ты без меня косить будешь, — Иван Сергеевич хлопает дружка по коленке. – Я с тобой поеду. Анна, — кричит он. – Я с Волохом поеду сено косить.
— С Богом, — откликается Анна.
Волох и Иван Сергеевич выходят на улицу, садятся в старенький «Форд». Он чихает и скрывается в облаке дыма.
Источник: