Сегодня главой Полицейской службы безопасности

Норвегии является Мари Бенедикте Бьорнланд.

Фото с сайта www.pst.no

Норвегию часто считают одним из самых демократических государств западного мира. Однако при этом обычно почему-то не учитывают особую роль в повседневной жизни этой страны ее спецслужб. О деятельности одной из них будет рассказано в данном материале.

ОСОБАЯ «ТРОЙКА»

На протяжении второй половины ХХ века безопасность Норвегии обеспечивали три основные спецслужбы:

– Разведывательная служба Министерства обороны (военная разведка);

– Полицейская служба наблюдения (фактически – контрразведка, которая находится в подчинении у Министерства юстиции и общественной безопасности и в отношении которой часто употребляют названия «тайная, или политическая полиция»; с 1 января 2002 года носит название Полицейская служба безопасности);

– Служба безопасности Министерства обороны (военная контрразведка; с 1 января 2002 года – Управление безопасности, а с 1 января 2003 года реорганизовано в Управление национальной безопасности).

Военная разведка была призвана обеспечивать безопасность страны «снаружи», Полицейская служба наблюдения – «внутри», а Служба безопасности – оказывать содействие обеим указанным выше спецслужбам.

Следует отметить при этом, что, хотя в таком виде норвежские спецслужбы были сформированы после Второй мировой войны, основы их были заложены еще в годы войны.

После нападения Третьего рейха на Норвегию в апреле 1940 года руководство страны и часть личного состава норвежских Вооруженных сил (ВС) были эвакуированы в Великобританию, где были организованы правительство и ВС Норвегии в эмиграции. В Лондоне в качестве спецоргана норвежских ВС был создан второй отдел (разведки и безопасности). В свою очередь, в Стокгольме при аппарате норвежского военного атташе был образован разведотдел.

Осенью 1940 года на оккупированной немцами территории Норвегии начали возникать боевые группы движения Сопротивления, костяком которого стала группа из числа бывших норвежских офицеров «Милорг». Руководство Сопротивления установило связи с эмиграционным норвежским военным командованием в Великобритании и британским Управлением специальных операций, создало специальную службу разведки и контршпионажа, которая начала собирать информацию о немецких войсках в Норвегии и передавать ее в Великобританию, а также оказывать содействие в проведении англо-норвежских разведывательно-диверсионных операций в Норвегии.

Ко времени окончания войны на оккупированной норвежской территории действовали 200 радистов, подготовленных в Великобритании, Швеции и оккупированной Норвегии, и более 1800 других участников боевых групп. В движении Сопротивления принимали участие также полицейские, хотя большинство из них одобрило «новый порядок» в Норвегии. Полицейские-патриоты организовали свои антифашистские и антинационалистские группы, нелегальный центр которых был создан при полицейском управлении столицы. Полицейские группы начали учитывать наиболее активных и тайных квислинговцев – норвежских нацистов, сторонников и участников пронемецкого режима, а злейших врагов Норвегии просто ликвидировали. При центре была создана специальная служба, известная как «негласное наблюдение».

После окончания Второй мировой войны норвежское правительство провело реорганизацию своих спецслужб. При помощи Великобритании и Швеции, а затем и США в Норвегии были созданы сильные, хорошо оснащенные и организованные спецслужбы. Ими были проведены проверки около 400 тыс. находившихся в Норвегии немцев, в основном военнослужащих вермахта, а также сотрудников оккупационных властей, карательных органов, промышленников и др. Большинство из них репатриировали в Германию, но некоторые были подвергнуты уголовным наказаниям. Разведывательные объекты немцев перешли в собственность норвежской военной разведки. Были подвергнуты проверке и наказаниям 47 тыс. квислинговцев. В целом спецслужбы Норвегии успешно решили все эти непростые задачи.

Следующий знаковый этап в развитии норвежских спецслужб наступил в годы холодной войны и после вступления Норвегии в НАТО. В 1953, 1965 и 1970 годах были проведены реорганизации соответственно военной разведки, Службы безопасности и Полицейской службы наблюдения, численность которых, что интересно, продолжала расти (равно как и их бюджет) даже после окончания холодной войны.

ЗАЩИТА КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ

Полицейская служба наблюдения (ПСН) со времени своего создания имела задачу обеспечивать соблюдение в стране конституционного строя, а также обеспечивать безопасность подданных Норвегии от шпионажа, диверсий, террористических актов.

«Главная задача этой службы – ловить шпионов», – отмечал неоднократно основатель данной спецслужбы Асбьерн Брюн, возглавлявший ее два десятилетия после войны. Впрочем, в конце ХХ века ситуация несколько изменилась. «Сегодня особой задачей норвежской Полицейской службы наблюдения считается обеспечение безопасности норвежцев от российской мафии, которая угрожает не только России, но и Норвегии», – подчеркивал в конце 90-х годов Пер Сефланн, возглавлявший ПСН в 1997–2003 годы.

По состоянию на конец прошлого века в ПСН числились 395 штатных сотрудников, причем наиболее многочисленными были иностранный отдел центрального аппарата службы. Отделения ПСН при этом действовали в каждом фюльке (области), а в Финнмарке действовала дополнительно особая группа полицейского наблюдения.

Полицейская служба наблюдения была нацелена главным образом против посольства и других загранучреждений России в Норвегии и их сотрудников, за которыми норвежские спецслужбы обнаруживали «повышенную» активность. За всеми зданиями российских учреждений, за особняками и квартирами «важных» российских сотрудников даже после окончания холодной войны постоянно наблюдали из окон и с крыш соседних зданий, а зачастую дополнительно наружными филерами (не говоря о постоянных наблюдениях официальных охранников-полицейских). Прослушивались телефоны всех российских учреждений и граждан. Были случаи установок в учреждениях и на квартирах подслушивающих устройств, а также негласного проникновения в квартиры работников российских учреждений. Поскольку ни разу после такой «проверки» квартир не было зафиксировано случая исчезновения каких-либо ценных вещей, то цель этих мероприятий сомнений не вызывает.

За всеми перемещениями сотрудников российских учреждений в Норвегии, особенно числящихся в подозреваемых, в магазины, на прогулки, в кино и т.п. тайно, а иногда и открыто следовали «хвосты»: пешком, на велосипедах или на автомашинах. При поездках по стране за каждой автомашиной с сотрудниками российских учреждений и членами их семей следовали одна или две, а иногда и три и даже четыре автомашины службы негласного наблюдения. Нередко норвежские спецслужбы применяли против советских и затем российских работников настоящие провокации: подставляли для столкновений автомашины, подбрасывали дорогие вещи, инспирировали «скандалы с выпивкой» и т.п. Ряд таких случаев, имевших место в советский и российский период, будет рассмотрен далее.

«ЖЕНСКИЕ ПРИЕМЫ» И СЕКРЕТЫ ПО ДЕШЕВКЕ

Одним из наиболее распространенных приемов, применявшихся норвежскими контрразведчиками, стали «женские приемы». Так, инженеру Моисееву советско-норвежской компании «Конела Норге билль» в Драммене работники ПСН «подставили» девушку, которая в нужное время рассказала ему, что она, дескать, живет в Северной Норвегии и работает там на военном объекте. Инженер, возможно, увлекся девушкой. В итоге, воспользовавшись этими тесными отношениями, норвежцы Моисеева арестовали, обвинив его в шпионаже «в целях сбора сведений о военных объектах в Северной Норвегии», а затем с шумом выслали в СССР. Примечательно, что одним из руководителей указанной компании являлся Андреас Некельбю – бывший ответственный сотрудник военной разведки Норвегии, участвовавший в организации норвежских шпионских операций против СССР с территории Финляндии.

Применялся и другой прием, суть которого состояла в том, что в советские учреждения часто приходили норвежцы, а иногда и иностранцы (американцы и др.) с предложениями купить у них «особо секретные документы», информацию о «сверхмощных танках» и «защищенных от радиолокационного обнаружения катерах» и т.п.

Впрочем, иногда это бывают и не подставные «продавцы секретов». Так, в 1958 году поздно вечером на квартиру советского военно-морского атташе (ВМАТ) в Осло позвонил норвежец и сообщил, что он готов продать ряд совершенно секретных документов. ВМАТ от каких-либо переговоров отказался, а через неделю при попытке ограбить банк были задержаны два вооруженных моряка, которые оказались заведующим секретной частью и шифровальщиком военно-морского штаба Норвегии. При обыске у них на квартире был обнаружен чемодан с секретными и совершенно секретными документами, копиями шифровальных книг и кодов. Арестованные показали, что они хотели хорошо заработать на продаже секретов, но советский ВМАТ отказался, и они решили ограбить банк.

Основатель Полицейской службы наблюдения

Асбьерн Брюн. Фото с сайта www.oslobilder.no

ШПИОНОМАНИЯ

После развязывания холодной войны и присоединения Норвегии к НАТО норвежские спецслужбы развернули шпионские кампании. В январе 1954 года были арестованы, а затем осуждены «за шпионаж в пользу СССР» Асбьерн Сунне и его товарищ мастер-оружейник Эрлинг Нордбю. Сунне – легендарный Освальд, руководитель прокоммунистической боевой группы, успешно сражавшейся в годы войны против немецко-фашистских оккупантов и их пособников – квислинговцев. Главным обвинением против Сунне и Нордбю стала передача ими советским дипломатам в Осло, подозревавшимся в принадлежности к КГБ, несекретных приказов по Министерству обороны Норвегии, которые, как потом было установлено, официально направлялись по почте всем иностранным военным атташе (ВАТ) в Осло, в том числе и советскому.

В сентябре 1965 года ПСН арестовала сотрудницу военной разведки Норвегии Ингеборг Люгрен. Поводом для ареста явилось донесение ЦРУ. Предатели – сотрудники КГБ Анатолий Голицын, бежавший в декабре 1961 года из Хельсинки в США, и Юрий Носенко, завербованный в июне 1962 года ЦРУ и не возвратившийся из командировки в Швейцарию в начале 1964 года, – на допросах в ЦРУ в числе других сведений сообщили, что КГБ в свое время использовал в качестве агента женщину, работавшую в норвежском посольстве в Москве. Голицыну показали фотографии женщин, работавших в посольстве, и он указал на Люгрен. За нею было установлено тщательное наблюдение, и хотя каких-либо подозрительных моментов выявлено не было, по личному указанию Брюна, ее арестовали, не поставив даже в известность начальника военной разведки Вильхельма Эванга. И хотя было установлено, что Люгрен не имеет отношения ни к КГБ, ни к ГРУ, а Брюну неофициально лично было сказано, что он просто сфабриковал скандал, противоречащий улучшению двусторонних отношений стран, норвежские СМИ стали активно распространять сведения «об аресте русской шпионки, работавшей в сердце норвежской военной разведки».

Несмотря на три месяца допросов с «применением мер воздействия», Люгрен вела себя стойко и категорически отказалась от связей с КГБ. Больше того, было установлено, что она с согласия Эванга была завербована сотрудником ЦРУ Ричардом Ковичем и в 1956 году выехала в Москву в качестве секретаря норвежского посла в СССР, где выполняла задания норвежской военной разведки и ЦРУ. В частности, по поручениям работников ЦРУ в Москве она регулярно опускала в почтовые ящики письма, адресованные американским агентам в СССР. Зафиксировано 15 таких писем. По окончании командировки в 1959 году Люгрен вернулась в Осло, в военную разведку, в качестве переводчицы русского языка.

В декабре 1965 года государственный прокурор Норвегии, проверив «дело Люгрен», установил, что доказательств для ее судебного преследования недостаточно, и дело прекратил. Люгрен восстановили на работе, но вследствие жестоких испытаний ее здоровье было подорвано, она вышла на пенсию и уехала из Осло. Норвежский Стортинг (парламент), рассмотрев «дело Люгрен», постановил выдать ей компенсацию «за неоправданный арест и перенесенный ущерб» в размере 4200 долл., однако начальник отдела контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон продолжал утверждать о виновности Люгрен. Более того, он был уверен, что не только Люгрен, но и завербовавший ее сотрудник ЦРУ Ковач и начальник Люгрен Эванг работают на КГБ.

В итоге выяснилось, что сложные отношения между Эвангом и Брюном возникли в годы Второй мировой войны. В то время как Эванг, военный разведчик, жил припеваючи в Лондоне, Брюн, боевик полицейской группы Сопротивления, находился на тяжелом нелегальном положении в Норвегии, занимаясь ликвидациями квислинговцев. Но главные разногласия между ними возникли еще до войны. Эванг – либерал, активный член Норвежской рабочей партии, долгое время примыкал даже к ее радикальному крылу, был членом левой студенческой группы «Мут Даг» («Навстречу дня»), в то время как Брюн – достаточно жесткий, даже жестокий человек, был членом правой консервативной партии Норвегии «Хейре». И служебные отношения между ними были чем-то большим, чем простое соперничество. Энглтон, возглавлявший 20 лет отдел контрразведки ЦРУ, постоянно испытывал недоверие к Эвангу, неоднократно возмущался тем, что начальник военной разведки одной из важнейших стран НАТО – Норвегии – является человеком с такими взглядами и постоянно совершает «подозрительные действия и поступки».

В связи с «делом Люгрен», вызвавшим буквально вражду между военной разведкой и Полицейской службой наблюдения, Стортинг создал специальную «комиссию Миллбю», по рекомендации которой премьер-министр Пер Бортен весной 1966 года уволил с работы и Эванга, и Брюна. Что касается Люгрен, то после увольнения со службы в декабре 1974 года Энглтона руководство ЦРУ решило извиниться перед Люгрен за «чудовищную ошибку» и выплатить ей денежную компенсацию, но норвежские власти отклонили это предложение и решили сообщение ЦРУ не делать достоянием гласности. К тому же Люгрен канула в неизвестность. И лишь в январе 1991 года в норвежской столичной газете было помещено сообщение родственников Люгрен о том, что она скончалась в пригороде Ставангера в возрасте 76 лет.

«ОХОТА НА ВЕДЬМ» ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Спустя почти 12 лет после провала «дела Люгрен» появилось новое шпионское дело: в январе 1977 года была арестована Гунвор Ховик. По отчетам ПСН, ее сотрудник в сентябре 1976 года в Осло «засек» встречу в парке третьего секретаря посольства СССР в Норвегии Александра Принципалова, подозревавшегося в принадлежности к КГБ, с пожилой женщиной. Имя женщины было установлено – Ховик, сотрудница отдела по торговым и политическим вопросам МИД Норвегии. С 1947 по 1956 год она работала в норвежском посольстве в Москве и вписывалась в показаниях предателей – бывших работников КГБ Голицына и Носкова.

После нескольких месяцев слежки Ховик арестовали в трамвае при передаче документов Принципалову. Он был объявлен персоной нон грата и выслан из Норвегии. Было установлено, что с Ховик в разное время встречались также ряд других дипломатов советского посольства в Осло, подозревавшихся в принадлежности к КГБ, – Геннадий Титов, Леонид Лепешкин, Виктор Грушко и др. По «делу Ховик» «за участие в шпионаже» было выслано из Осло пять советских граждан.

Кто и как предал Ховик, почему не удалось уберечь ее от ареста, остается тайной. Норвежская контрразведка считает это своей заслугой. Претендентами на «заслугу» объявили предателей Голицына и Носенко. Руководство КГБ полагало, что утечку сведений на Ховик дал агент ЦРУ – второй секретарь Управления планирования внешнеполитических мероприятий МИД СССР Александр Огородник, получавший материалы от Ховик для доклада руководству советского МИДа. Сбежавший в 1985 году в Великобританию сотрудник КГБ Олег Гордиевский утверждает, что о сотруднице МИД Норвегии – агенте КГБ и ее псевдониме Грета – он узнал во время командировки в Копенгаген от своего коллеги Вадима Черного, о чем сообщил службе внешней разведки Великобритании МИ-6.

Ховик считают гордостью российской разведки. Ее биография полна героизма. В годы войны она работала медсестрой в концлагере для советских военнопленных под городом Буде. Общаясь с ними, она стала испытывать большие симпатии к Советскому Союзу, к советским людям. Овладела русским языком. Установила дружеские отношения с рядом военнопленных, с одним из них, молодым инженером из Ленинграда Владимиром Козловым, подружилась, их дружеские отношения переросли в любовь. Она помогла ему и двум его товарищам по плену бежать в Швецию.

После войны решила восстановить связь с Козловым. На почве симпатии к Советскому Союзу и личных чувств к Козлову Ховик дала согласие передавать КГБ секретные документы, вначале – до 1956 года – из посольства Норвегии в Москве, затем, вернувшись в Осло, из различных норвежских учреждений, в том числе 19 лет – из МИД Норвегии. Ховик более 30 лет передавала Советскому Союзу секретные документы НАТО и Норвегии. За успешную многолетнюю специальную работу Ховик была награждена советским орденом Дружбы Народов. Некоторые детали судьбы Ховик остались невыясненными. В августе 1977 году она скончалась в тюрьме, по официальному заключению, «от сердечного приступа».

Через семь лет после ареста Ховик произошел новый, пожалуй, самый крупный за всю историю Норвегии шпионский скандал: в январе 1984 года в аэропорту Осло Форнебю при подготовке к вылету в Вену был арестован Арне Трехольт – пресс-секретарь МИД Норвегии, известный журналист, видный политический деятель Норвежской рабочей партии. При обыске у него был обнаружен «дипломат» с 66 секретными документами.

Трехольт в течение многих лет занимал важные должности в норвежском госаппарате, участвовал в работе ряда международных делегаций, непосредственно перед арестом окончил Высшую школу обороны Норвегии (равнозначна Академии Генштаба ВС РФ). Трехольт не уклонялся от официальных и неофициальных контактов с представителями СССР, стран Восточной Европы и «третьего мира». Более того, он поддерживал встречи с работниками советских учреждений в Осло, о которых было известно, что они – сотрудники КГБ. С 1974 года ПСН вела постоянную слежку за Трехольтом, однако на вопросы своего руководства он обычно отвечал, что цель его встреч – поиск разрядки и улучшение отношений Запада с Востоком. Таким же образом он отвечал на аналогичные вопросы на суде по его делу.

О связях Трехольта с КГБ, по-видимому, предупреждали норвежцев также западные спецслужбы. Так, Гордиевский через своего сослуживца Вадима Черного смог узнать и сообщить английским спецслужбам сведения не только об агенте-женщине в МИД Норвегии, но также «данные о наличии еще более важного источника в этом министерстве», имея в виду Трехольта. Но норвежские спецслужбы могли и сами по себе заподозрить Трехольта в принадлежности к связям с КГБ. Когда Трехольт был командирован в Нью-Йорк для работы в норвежском представительстве при ООН, в советское представительство вскоре прибыл Владимир Жижин, работавший ранее в посольстве СССР в Осло, которого спецслужбы Норвегии считали работником КГБ. Когда Трехольт поехал в турпоездку в Вену, там появляются Титов и Лопатин, причем норвежским спецслужбам было хорошо известно, что Титов принимал активное участие в шпионском «деле Ховик», а западные спецслужбы знали Титова как руководящего работника КГБ. Встреча Трехольта с Титовым была сфотографирована норвежскими контрразведчиками.

По мнению норвежских спецслужб, Трехольт был завербован КГБ в конце 60-х – начале 70-х годов. Однако бывший первый заместитель председателя КГБ Виктор Грушко, проработавший многие годы дипломатом и разведчиком в Норвегии, утверждает, что «Арне Трехольт не был нашим агентом… он стал жертвой изощренной интриги. Многие влиятельные силы в Норвегии, США, а возможно, и в других странах НАТО испытывали сильное желание тем или иным способом избавиться от этого талантливого, энергичного и весьма неудобного политика». По данным представителей норвежской контрразведки, Трехольт до ареста буквально сорил деньгами: купил за огромные деньги породистого рысака и играл на скачках, занимался торговлей золотом и т.п. После ареста у Трехольта, по данным спецслужб Норвегии, было изъято более миллиона норвежских крон. После громкого судебного процесса Трехольт «за шпионаж в пользу Советского Союза» был приговорен к 20 годам тюрьмы, но в июле 1992 года «по причинам ухудшающегося здоровья» он был освобожден, после чего занялся бизнесом. В июле 1995 года коммерсант Арне Трехольт посетил Москву и открыл там свое отделение.

Штаб-квартира Полицейской службы безопасности

Норвегии. Фото Ганса Питера Фьйольда

НОВЫЙ ЭТАП

В ноябре 1991 года норвежско-советские отношения неожиданно обострились. Дело в том, что майор КГБ Михаил Бутков, работавший в Осло корреспондентом газеты «Рабочая трибуна», сбежал в Лондон, назвав при этом восьмерых «работников КГБ и ГРУ», занимавших должности в советских учреждениях в Осло. Норвежцы выслали восьмерых наших граждан. Есть данные, что ранее Буткова завербовала британская МИ-6. В столице Норвегии англичане завербовали также работавшего там дипломата советского посольства Платона Обухова, который возвратился в Москву вторым секретарем МИД России, но в апреле 1996 года был арестован. В октябре 1992 года «за попытку завербовать норвежского чиновника» был выслан из Норвегии третий секретарь посольства России в Осло Виктор Федик, подозревавшийся в принадлежности к ГРУ и ставший первой теперь уже российской персоной нон грата.

Новый шпионский скандал, оказавший весьма негативное влияние на взаимоотношения между Норвегией и Россией, возник в марте 1998 года. Норвежский МИД объявил персонами нон грата пятерых российских дипломатов, выслав по обвинению в шпионаже советника российского посольства в Осло Евгения Серебрякова и второго секретаря этого посольства Валерия Кошкарева, а также запретив въезд в Норвегию бывшему советнику российского посольства в Осло Александру Монахову и бывшему атташе этого посольства Игорю Чалову, а также бывшему вице-консулу российского посольства в Стокгольме Анатолию Жигалову. С учетом этих пятерых общее число граждан СССР и России, высланных из Норвегии или запрещенных к въезду в эту страну в будущем, достигло на тот момент, по подсчетам норвежской газеты «Афтенпостен», 50 человек.

Главную роль в этом эпизоде сыграл шпион-провокатор, советник Министерства коммунального и регионального развития Норвегии Свейн Ламарк. По сообщениям норвежских газет, «Ламарку очень хотелось поиграть в шпионов, и он сам спровоцировал российских разведчиков на его вербовку разговорами о наличии у него кое-каких секретов о НАТО и Норвегии». Дав согласие ПСН на участие в «шпионских операциях», Ламарк начал встречаться с работниками Службы внешней разведки России в Осло, Стокгольме, Санкт-Петербурге и Мурманске и передавать не столько секретные документы, сколько материалы, фабриковавшиеся спецслужбами Норвегии, Швеции и Финляндии. Через четыре года «шпион» был разоблачен и выдал группу российских разведчиков. Скандал привел к новому ухудшению российско-норвежских отношений. «За деятельность, несовместимую с официальным статусом», из России был выслан советник норвежского посольства в Москве Рюне Кастберг, занимавшийся сбором секретной информации в районе Мурманска, и норвежский консул в Мурманске Уле Бьернею, о незаконной деятельности которого имелось более чем достаточно доказательств. Шпионский скандал имел явно политическую подоплеку. «Факты свидетельствуют, – заявил газете «Известия» высокопоставленный сотрудник ФСБ, – что норвежская акция имела американские корни».

«НЕПРАВИЛЬНЫЕ» ПАРТИЗАНЫ

Особо отметим тот факт, что в годы холодной войны по личной инициативе начальника Полицейской службы наблюдения Брюна в стране были подвергнуты преследованиям норвежские патриоты, участвовавшие в движении Сопротивления в годы войны в Северной Норвегии и поддерживавшие тогда связи с советской военно-морской разведкой. Патриотов вызывали на допросы, за ними было установлено постоянное наблюдение, их даже попытались изолировать от общества.

В августе 1953 года в Норвегию через советско-норвежскую границу перебежал Григорий Павлов, представившийся сотрудником КГБ. Он выдал более 20 фамилий или псевдонимов норвежцев, якобы работавших в разные годы на спецслужбы СССР. Все они были подвергнуты допросам, семерых арестовали, пятерых осудили «по обвинению в шпионаже» на сроки от девяти месяцев до четырех лет. И лишь в связи с окончанием холодной войны с этих норвежцев-патриотов были сняты обвинения. В августе 1992 года король Норвегии Харальд V от имени нации попросил «прощения у партизан Северной Норвегии за то недоброе обращение, которое они испытывали после войны». А в память о норвежских патриотах, погибших вместе с русскими воинами на Севере в годы войны, в сентябре 1997 года в поселке Киберг (Северная Норвегия) был сооружен памятник.              

Источник: ng.ru