Федя Булкин – мальчик-старичок. Рисунок Александры Николаенко. Иллюстрация из книги
Роман «Небесный почтальон Федя Булкин» художника и писателя, лауреата премий «Нонконформизм» и «Русский Букер» Александры Николаенко, проиллюстрированный автором, за один присест не прочтешь, но оторваться от него невозможно, потому что 90-летний старец в образе пятилетнего ребенка завораживает. То, что автор вкладывает в уста ребенка, в устах умудренного опытом человека выглядело бы странно и, возможно, банально. Но, по сути, атеистический и богоборческий порыв, высказанный ребенком, выглядит местами смешно и так неожиданно, что без улыбки это читать невозможно: «Я тогда от обезьяны произошел, а бабушка, раз ей так хочется – от этих голых людей под яблоней, и ребра… Учебник истории сказками не опровергнуть… Каменный век моя бабушка! Доисторическая. От Бога произошла…»
Фактически Федя Булкин – это автор, а его антагонист – бабушка Феди. Но если за духовным развитием мальчика (от отрицания мира до его принятия через любовь к кошкам, зайцам, мухам, собакам) наблюдать любопытно и легко, то бабушка, несмотря на отсылки к фольклору, временами выглядит неестественно правильной, и только на последних страницах повести мы узнаем о той боли, которую пережила она: «…Это Венечка, Федь, Брусилов, друг Федин. Они к нам, когда школы объединяли вместе, втроем пришли, Волька Ферсман. Так и звали их, три танкиста. В танке Ферсман сгорел. С фронта ни один из трех не вернулся».
Александра Николаенко.
Небесный почтальон
Федя Булкин: Роман.
– М.: АСТ: Редакция
Елены Шубиной, 2019.
– 348 с. (Классное
чтение).
Мировосприятие Феди Булкина чем-то напоминает взгляд на мир главного героя повести «Охота на майских жуков» Вечеслава Казакевича: такое же доброжелательное, лиричное и живое всматривание в каждую детальку мира, хотя, конечно, по построению это два абсолютно разных произведения.
«Федя Булкин…» наводит на мысль о предсмертном размышлении, о последнем подарке любимому человеку, не зря же Федя так старательно в последних строках вписывает свое имя в поминальную молитву, но, слава богу, смерть не случается – я все же надеюсь, что автор не ставил цели в конце повести свести счеты с Федей. Его встреча с погибшими родителями – это просто сон или горячечный бред ребенка, болеющего простудой, закутанного в одеяла и замученного антибиотиками.
«Слышу, как скребет уже во дворе снег дворник лопатой, тикают за стеной кухонные часики. Кончится завод в них, остальные дальше пойдут, а я к папе с мамой полечу в Град Небесный. И сквозь сон слышится мне за стенкой, тикают часики… Бог-есть, Бог-есть…»
Хочется верить, что эта встреча на земле, а не в Граде Небесном.
В последнее время стало немодно писать о любви к жизни, кажется, что главный залог успеха – это некоторая ироничная отстраненность вкупе с описанием страданий и мучений.
Федя Булкин, как ребенок 70-х, жизнь любит, хотя живет в нужде без родителей с бабушкой, едва сводя концы с концами. Эта такая странная любовь к миру, которая выражается в том, что постоянно спрашиваешь: «Зачем?» – и в конце концов сам находишь ответ, пусть даже для этого тебе понадобились литературные персонажи: мальчик-старичок Федя Булкин, его религиозная бабушка, кошка Пуня, Царь Заяц, пес Шарик и Град Небесный. И бесконечные детали социалистического быта середины 70-х: «Морозом свистит через щелочку форточкой, часы тукают, бабушка клеенку кухонную скатертью белой сменила к празднику. Елочка, на ней шарики. В шариках лампочки отражаются, включишь фонарики, они мигают, мигают… и так хорошо становится… очень!».
Источник: