Глеб Павловский: У нас нет политической сцены для недовольных

Политолог Глеб Павловский размышляет над феноменом политической, экономической и социальной системы, возникшей в России за три последних десятилетия на обломках СССР. По его мнению она не имеет аналогов в других странах, но в других странах и не было таких исходных условий для построения нового государства.

 

 

 

«Я видел, как она возникала в 1990-е и, увы, в каком-то смысле принимал в этом участие, -говорит Глеб Павловский . — Вообще-то, можно уже начинать строить памятник ее тридцатилетию, потому что она возникла в коллапсе Советского Союза, из этой умирающей материи. Но люди хотели жить, хотели выжить, и они вступили в такие интересные и, как выяснилось позднее, опасные отношения – политические, окологосударственные. Кстати, эта ужасная идея правопреемства Советского Союза была бы разрушительной для любого государства, для любого строительства нации: это просто невозможно осуществить.

Есть такое понятие – «имперский надрыв». Многие считают РФ тоже имперской федерацией и полагают, что это вопрос ее будущего, может быть, мрачного. Но я то-то думаю, что он был вначале. Создать на этой территории, которая никогда не была в такой форме, государство-правопреемника было совершенно невозможной задачей. И из этой невозможной задачи родилась эта необычная система, аномальная, как я считаю.

Первые предсказания её краха были еще в 2001–2002 годах. Речь шла о кризисе 2005 года: это какой-то роковой год, когда не станет денег, все распадется… Потом эта травма… Мы же все перенесли реальную травму: на наших глазах исчезло государство, исчезла страна в прежнем понимании этого слова. Кажется, раз это было, то почему это не может быть еще раз?!

 

Но тут есть еще такой момент (в этом году я стал очень это чувствовать): наши интеллектуальные способности вытесняются повышением чувствительности. Мы каждый раз вскрикиваем: «Ой! Какой абсурд! Этого не может быть?!» Но это же есть. И каждый раз мы не устаем при этом повторять: «А это уже полный абсурд!» А что тогда будет следующее? Как его называть? Я думаю, что мы просто летим в кроличьей норе и считаем полочки, каждую из них называя дном, а может быть, и пробивая. Вот если бы эта система управлялась правильным бюрократическим порядком, она бы точно давно сломала шею о первую-вторую полочку. А она не управляет. Она кидает их и втягивает в топку.

Достаточно очевидно, что государство у нас слабое. Оно невероятно слабое по целому ряду параметров: экономических, финансовых, даже военных. Дальше возникает вопрос – государство ли это? Мне кажется, что государство-то и не строят. Есть много возни, много риторики вокруг этой идеи – сильной державы, сильного государства. А когда доходит до дела, то это либо предоставление каким-то достаточно случайным ведомствам и людям права на произвол, либо какие-то гигантские символические проекты.

 

Я много писал на эту тему. Первоначально исходил из идеи слабого государства. Сейчас я думаю, что государство перестали строить и стали нагромождать разные инструменты и какие-то средства раздачи ресурсов. Ведь ренту не так просто распределить так, чтобы система не рухнула. Когда появились деньги на строительство, люди страны в какой-то момент согласились быть просто населением, то есть, в сущности, объектом власти. Это даже не патернализм, как мы говорили во время президентства Медведева, а эскапизм, при котором люди точно знают, что их жизненный уровень еженедельно аккуратно понижается. Но они не возражают, хотя и бесконечно ругают, раздражены… Специфическая атомизация, деполитизация. Тебе не мешают быть недовольным, тебя не преследуют за это, просто нет политического места, сцены, на которую ты можешь выйти со своим недовольством.

За эти два-три десятилетия и мировой порядок не приспособился к выходу из холодной войны, когда возникли вот эти войны, которые не войны. Кстати, можно вспомнить, что понятие горячих точек появилось еще в конце 1980-х. Горячая точка – это как бы и война, и не война, в которой участвуют люди, не являющиеся представителями государства. А что существует на Донбассе? Что это за территория? Это пикник на обочине, место посещения – правда, мы знаем, чьего, но от этого оно не становится более комфортабельным и менее аномальным».

 

Источник: newizv.ru

Источник: newsland.com