Тот, кто хотя бы в общих чертах знаком с теорией Карла Маркса, знает, что согласно ей основной движущей силой истории является борьба классов. В полемике её озвучивают по-разному: конфликтом общества между трудом и капиталом, и между производственными силами и производственными отношениями, между эксплуататорами и эксплуатируемыми.
Уфимский левый Блогер Андрей Колыбанов задался вопросом: «Играет ли сегодня какую-то роль классовая борьба?». За два с половиной года, пока опрос «висел» в сети, были собраны следующие результаты. Около 10% принявших участие в голосовании считают, что не играет никакой роли, так как классы в старом смысле полностью исчезли, 17% считает, что играет, но существенно меньше чем раньше, и почти 65% ответили, что классовая борьба есть, но перешла в другие формы.
Заметим, что в интернет-журнале Колыбанова преимущественно левая аудитория. Которая, как выразился один из комментаторов, чувствует, что в мире происходят несколько иные процессы, нежели те, что были описаны 100 лет назад, да вот жаль, Ленина нет, чтобы дал новые классификации. Общаясь на сей счёт с убеждёнными (и не очень) марксистами мы часто ставим этот вопрос перед ними, вопрос о изменившихся формах этой борьбы. И, к сожалению, не всегда получаем ответы. Вернее ответы есть, но только содержат набор стандартных лозунгов об оппортунизме, латентной буржуазии и так далее и тому подобное, догматическое. Но редко по сути проблемы. Тем не менее, интересные и важные мысли мы находим.
К примеру, Igor Nosikot считает, что никуда классовая борьба не делась из общественной жизни человеческой цивилизации на Земле, но условия существенно изменились, а именно: империализм, под воздействием существования СССР (вот оно где соревнование 2-х систем проявилось) трансформировался, интегрировав в свои общества значительные элементы фашизма в виде обеспечения большего доступа ширнармасс к дележу прибыли.
Изменился сам механизм извлечения прибавочной стоимости — главную роль в нем сейчас играют фондовые инструменты — куда, кстати, тоже допущены мелкие спекулянты, т.е. мы видим дальнейшую трансформацию капитализма — из империализма в фиктивно-финансовый капитализм — или что-то похожее. Именно в этой области надо искать и центры силы наднациональных структур и нити, связывающие их прочно с госмеханизмами ведущих стран Запада. Продолжается неравномерное развитие капстран и, естественно, сохраняется неравноправный обмен «золотого миллиарда» с 3-м миром — еще один источник подачек как своему среднему классу, так и компрадорам на местах. Нынешние изменения цен на сырье, кстати, отлично иллюстрируют, что механизм эффективно работает! Кроме того, перенос промышленных производств в страны 3-го мира им мало что дает — за счет внутрикорпоративных поставок и перекачки денег через «услуги» различного характера.
«А что до самой классовой борьбы — то без идейной оргсилы и соответствующей „ситуации“ это лишь повод потолочь воду в ступе — чемодан без ручки», — констатирует публицист. Как видим, даже не научный, а публицистический взгляд на вопрос конфликта классов демонстрирует, что социальное неравенство, лежащее в основе разделения общества, в XXI веке не только не исчезло, а даже углубилось. Противостояние богатых и бедных по-прежнему существует, но во времена глобализации экономики оно приобрело другую форму и не всегда заканчивается всплеском социальной активности в виде идейно-властных трансформаций или по-иному говоря — революций.
Вячеслав Новицкий в свою очередь считает, что желаемый для большинство россиян социализм — это не такой строй, при котором автоматически наступает счастье и справедливость, а просто определенный способ производства и обмена. Справедливость и счастье — это надстройка, которая может быть и обязательно есть при любом строе, при котором развитие производительных сил соответствует экономическим отношениям в полной мере.
Точно также никакой строй, в том числе и социализм, не гарантирует счастья и справедливости при наличии в нем противоречий между базисом и надстройкой. Работают сегодня на государство, а по конституции на народ, сотни тысяч чиновников и начальников. Их место в общественной иерархии классиков чётко определено и находится на одной площадке с рабочими и крестьянами. Но имея отношение к распределению доходов государственных монополий, эти люди в большинстве своё пролетариатом (эксплуатируемыми) себя не считают. При любом строе. Где проходит линия «фронта» между этими пролетариями и их эксплуататорами? В подобных условиях совершенно не может возникнуть традиционная классовая борьба «богатые против бедных». И богатые, и бедные прекрасно уживаются в рамках одного класса, переходят из одного состояния в другое и не имеют экономических противоречий. Борьба против самих себя в принципе невозможна. Борьба же подчинённых с начальниками выходит за рамки классических определений и не несёт в себе никакого смысла, так как на место старых начальников нужны новые и так до бесконечности.
«Совершенно точно ясно, что это не должна быть экономическая борьба, так как такая борьба возможна только при противоречии угнетенного и угнетающего класса, и она идет за то, чтобы заставить последнего делиться присваиваемыми ресурсами. В нашем случае, в силу законодательства, ресурс и так идет в государственную собственность, а то, что кто-то „приделал к нему ноги“ — есть уголовное преступление», — констатирует Новицкий и добавляет: «Любой марксист обязан не выдумывать борьбу, а просто обнаруживать ее, потому что любая борьба есть стихия масс и она либо есть, при наличии противоречий, либо ее нету, потому что противоречия отсутствуют. Искусственно же ее вызывать — это надо обращаться к современным политтехнологам, но никак не к науке».
На протяжении двух десятилетий учёные Центра Сулакшина изучили и дали определения двенадцати противоречиям, между которыми происходит постоянный антагонизм. Это противоречия человеческих ценностей. Причём борьба труда и капитала Маркса составляет одну из «фронтов» данного противостояния, а не его основу.
Есть категория марксистов, которая считает, что все эти полюса устраняются революционным решением базовых экономических вопросов. Но забывают, что печальный опыт СССР показал ошибочность таких выводов. С провозглашением, условно говоря, социализма борьба за умы, за души, за правду, за духовность, свободу, за честь, альтруизм, не заканчивается, а приобретает ещё более интенсивный характер. К тому же бесперспективно бороться с капитализмом, который себя уже изжил. Система рушится, мир стоит на пороге перехода к совершенно новой системе, и это видит весь мир.
Ремонтные или демонтажные работы уже бесполезны. Весь ход исторических событий показывает, что человек уже не может классифицироваться как субъект производства. Во-первых, в силу своей самодостаточности. Во-вторых в силу принципиально новых параметров свободы выбора человек. В третьих, в связи с изменением доминанты его потребностей с приоритетом «быть» над «владеть».
Так против кого и чего боремся? Общество научилось решать классовые конфликты мирным путем, выработав для этого соответствующие инструменты. Да, они не работают в России, но это не значит, что вернуть их на службу народу нет никаких шансов. Может быть, есть смысл поставить вопрос иначе: за что боремся? И тогда возникает уже озвученная выше развилка из 12 пунктов. Возникнет потребность борьбы за ценностные идеалы, выдвинутые Партией нового типа в качестве государственной общестрановой идеологии. Сегодня нет нужны создавать социализм или коммунизм на костях людей, их нужно творить на очеловечивании ближних и радостном труде во благо своих детей.
Источник: