Фотообъектив бесстрастно запечатлел расстрел евреев в Каменец-Подольском в 1942-м. То же самое происходило в Белгороде и во множестве советских городов, захваченных гитлеровцами. Фото: ОГКУ «Государственный архив новейшей истории Белгородской области» и из личных архивов С. Петрова и А. Вальдмана
Вместо предисловия
Из «Акта о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в городе Белгороде» от 14.11.43: «При проведении раскопок на месте Камышитового завода обнаружены останки сожженных человеческих трупов, которые представляли собой костный порошок, осколки костей затылочной части, кости челюсти с зубами, шейные позвонки детей 7–8-летнего возраста, кости левой стопы, лежащей в остатках женского чулка внутри галоши, фаланги пальцев рук… Таким образом, в районе Камышитового завода гитлеровцы варварски сожгли свыше 1700 ни в чем не повинных советских граждан, из них жителей Белгорода 90 человек, а остальные фамилии неизвестны».
* * *
Эта статья лишена литературно-художественных изысков. Намеренно. В ее основе скупые факты из материалов архива КГБ и Государственного архива новейшей истории Белгородской области, зачастую противоречащие один другому. Но каждый из фактов заставляет думать и искать. Думать о все еще плохо осознаваемых ужасах той войны. Думать о захватанной, засаленной идеологами «исторической правде». Искать эту историческую правду, которая, как кажется порой, никому не нужна. Искать и находить канувшие в вечность имена. Чтобы помнить. Чтобы знать. Чтобы чувствовать чужую боль. Чтобы понимать. Хотя бы то, что в расхожем словосочетании «зверское уничтожение нацистами советских людей» слово «зверское» – слишком слабый эпитет. Как и то, что на оккупированных немецкими войсками территориях к массовым убийствам одних советских людей причастны другие «советские люди».
Оборотни
Одна из тем, которая либо замалчивалась, либо освещалась поверхностно, – добровольное сотрудничество части советских граждан с нацистскими оккупационными властями. Это трудно считать случайностью. Коллаборационизм не вписывался в насаждаемый государственный миф о всеобщем народном единении вокруг сталинского руководства. К тому же число советских граждан, которые изъявили желание перейти на сторону гитлеровской Германии и с оружием в руках служить оккупантам, не ограничивалось единичными случаями.
Расследование уголовных дел о фактах сотрудничества советских граждан с немецкими захватчиками и их союзниками на оккупированной территории СССР было компетенцией органов госбезопасности – НКВД, а затем КГБ. Следственным делам такого рода присваивались грифы секретности: «совершенно секретно» и «секретно». Населению оставалось довольствоваться газетными очерками после очередного громкого судебного процесса по «делу бывших полицаев». Но урезанная правда не приближает к истине, напротив, порождает мифы, а нередко ложь и фальсификации. Поэтому обратимся к фактам, проливающим свет на одну из трагических страниц массового уничтожения советских евреев.
Речь пойдет о Белгороде, который в течение 20 месяцев – с 24 октября 1941 года находился под властью немецкой армии. Там 5 февраля 1942 года на Камышитовом заводе была написана одна из самых страшных страниц в истории города. Факты об этом всплывут в 1957 году на судебном процессе бывшего помощника начальника Белгородской полиции Г.И. Федоровского. Розыск этого оборотня органы госбезопасности СССР вели с момента освобождения города в августе 1943-го. Лишь спустя 14 лет его удалось выявить и арестовать в Шахтинске Ростовской области. Расследование деятельности Федоровского позволило установить детали произошедшего в феврале 1942-го преступления.
Дальнейшее изложение основывается на материалах семитомного архивно-следственного дела Федоровского и на документах Госархива новейшей истории Белгородской области (ГАНИБО).
«Охота»
Камышитовый завод располагался на окраине села Михайловка (Пески) в 4 км от центра Белгорода (Базарной площади), в 250 м правее шоссейной дороги в направлении городка Короча. Он представлял собой построенный в 1934-м дощатый сарай длиной 25 м, шириной 7 м и высотой 4 м. До войны на заводе занимались кустарной переработкой камыша, из которого изготавливали настилы для крыш жилых зданий.
Оккупация Белгородчины сразу же начала сопровождаться антисемитскими акциями. Низовой аппарат оккупационных администраций как в городах, так и в сельской местности был ориентирован на выявление евреев. Из показаний Федоровского: «Евреев мы обязаны были доставлять в полицию независимо от того, имеют они документы и постоянное место жительства или нет. Мною лично в то время задержаны и доставлены в полицию два еврея».
Из протокола допроса бывшего начальника тюрьмы Яновского от 12.06.54: «…сведения в отношении евреев были собраны через старост улиц Белгорода, которые сообщали о наличии евреев, проживающих на обслуживаемых улицах».
На допросе 31.07.59 Федоровский рассказал: «Перед отправкой в район Камышитового завода нас построили во дворе полиции. В строю было до 80 работников полиции. Начальник полиции Беланов (Cемен Беланов, в действительности Белан, бывший работник маслозавода, возглавлял полицию до 05.06.42. – С.Б., А.В.) подал команду «смирно», доложил немецкому ортскоменданту Штарку (Константин Штарк, гражданский комендант Белгорода, советский фольксдойче. – С.Б., А.В.) о готовности полицейских к выполнению задания. Штарк… сказал, что по решению германского командования сегодня будут расстреляны наши враги и что задача полиции – оказывать помощь при выполнении этой операции, а в случае побегов применять оружие».
Злодеяние
Сразу после освобождения Белгорода советской армией было опрошено значительное число горожан – непосредственных свидетелей преступлений оккупационного режима. Эти документы позволяют восстановить хронологию событий того страшного дня.
5 февраля 1942 года по распоряжению коменданта г. Зауэра в 7 часов утра к зданию аптеки № 8, где размещалась городская тюрьма, подошли крытые брезентом грузовики. Гестаповцы начали загонять в машины заключенных, среди которых были семьи евреев, старики, дети, подростки, женщины с грудными детьми. Переполненные автомобили отправлялись за город к Камышитовому заводу. Завод заранее был оцеплен немецкими солдатами из прибывшей из Харькова зондеркоманды 213 ОД группы армий «Юг», сотрудников тайной полевой полиции и отряда вспомогательной фельдкомендатуры. Почти все работники Белгородской полиции отправились в район Камышитового завода с оружием в походном порядке.
Русская женщина Савицкая вышла замуж за
часовщика Лифшица, еврея. Перед казнью
ей предложили «отказаться от ребенка
и отдать на сожжение». Мать не оставила
сына и погибла вместе с ним.
Из показаний Федоровского: «Мы оцепили территорию Камышитового завода, став в 5 м друг от друга. Примерно в 10.00 начали подходить автомашины. Через задний борт выскакивали немецкие солдаты, а затем начинали выходить арестованные: мужчины, женщины, старики, дети. Немцы их уводили к Камышитовому заводу по тропинке. Затем послышалась стрельба из автоматов. Слышны были крики, плач людей. После расстрела каждой партии арестованных немецкие солдаты с одеждой и другими вещами убитых возвращались. Далее прибывали все новые и новые машины с арестованными. Их высаживали, расстреливали, и так продолжалось часов до 16, пока не начало смеркаться… По моим подсчетам, было уничтожено человек 600–800, а возможно, более. Когда уничтожение людей было закончено, немцы подожгли завод. Загорелся он внезапно со всех сторон. Видимо, трупы и завод предварительно были облиты горючим».
Из показаний жительниц Михайловки Копиной А.Ф., Уваровой Е.И., Пенцевой Н.А. от 16.11.43: «Всего было подвезено более 2 тыс. человек. Привезенных на автомашинах граждан прямо на морозе заставляли раздеться до нижнего белья, группами по 30–35 человек загоняли в сарай Камышитового завода. Как только наши люди заходили в помещение завода, раздавались выстрелы и крики. Мальчик лет 12 каким-то образом выскочил и стал бежать в направлении села. Вслед за ним побежал немец, догнал его, приволок к Камышитовому заводу и зарубил мальчика кинжалом. После этого немец вышел и вытирал кинжал от крови… В это время вокруг завода примерно метрах в 200–250 стояла цепь русских полицейских, охранявших подступы к заводу… Когда все наши люди уже были расстреляны, здание завода было взорвано с двух сторон и подожжено, причем каждая расстрелянная партия обливалась бензином… До утра 6 февраля 1942 года люди горели. В это же утро приехали русские полицейские и привезли с собой бочку бензина. Баграми стали стаскивать недогоревшие трупы в одну кучу, перелили их бензином и подожгли. Всю ночь на 7 февраля трупы горели. После этого полицейские не приезжали дня три, а 10 февраля приехали человек шесть и засыпали песком оставшиеся обгоревшие кости советских людей. Однако собаки очень часто по селу Михайловка таскали обгоревшие руки и ноги».
Алгебра жестокости
Первый двухстраничный «Акт о зверствах…», составленный, судя по всему, наспех, увидел свет 16.08.43 – уже через 11 дней после освобождения Белгорода. В нем среди прочих страшных фактов преступлений гитлеровцев коротко изложена и история казни на Камышитовом заводе. Именно в этом документе впервые называется количество сожженных – «около 2000 человек».
В более позднем и более подробном семистраничном «Акте о злодеяниях…» от 14.11.43 написано «свыше 1700». Однако если обратиться к сохранившемуся в ГАНИБО первому варианту этого документа, можно различить «700». Очевидно, кому-то из его составителей такое число уничтоженных показалось неубедительным и в документе сверху карандашом от руки приписали слово «тысячи», которое позже уже чернилами исправили на «тысячу». Так «700» превратились в «1700». Во всех последующих документах, энциклопедических статьях, исследованиях краеведов и публикациях журналистов стала фигурировать эта цифра.
Уместно указать и на то, что в первом варианте «Акта…» от 14.11.43 исправлены и другие «показатели» преступлений гитлеровцев в Белгороде. Общее количество уничтоженных в городе советских граждан исправлено с 4 тыс. на 5 тыс., «угнанных в рабство в Германию» уменьшилось с 2500 до 1600. Число повешенных увеличилось с 22 на «около 120», а в «Акте…» от 16.08.43 таковыми названы 11 человек.
И еще немного об алгебре нацистской жестокости. Площадь Камышитового завода составляла 175 кв. м. Могли ли там поместиться тела «свыше 1700» казненных? Ответ можно найти в показаниях Федоровского, напрямую не относящихся к казни на заводе, но позволяющих сделать некоторые выводы: «В июле 1942 года арестованных евреев 40–50 человек на трех грузовых автомашинах в сопровождении немецких солдат и 10 работников полиции вывезли к Дальнему парку и там расстреляли. В числе расстрелянных были дети, в том числе грудной младенец».
По пути установления истины в вопросе о количестве казненных на заводе следует обратить внимание и на свидетельские показания Кондратюка А.П. из «Акта…» от 14.11.43: «Будучи арестованным, я был доставлен в здание гестапо (бывшая аптека № 8). Там было большое скопление арестованных, примерно до 600 человек…»
Исходя из изложенных фактов, можно констатировать: записанное в первом варианте «Акта…» от 14.11.43 число уничтоженных на Камышитовом заводе советских граждан – «более 700 человек» – в большей степени соответствует действительности. Но и эта цифра носит оценочный характер.
Имена
В «Акте…» от 14.11.43 называется лишь одно имя из числа казненных: «Гр-ка Савицкая, вышедшая замуж за часовых дел мастера Лифшица, еврея по национальности, имела ребенка. Немецкой комендатурой было предложено гр-ке Савицкой отказаться от своего ребенка и отдать его на сожжение. Мать отказалась выполнить предложение и вместе с малолетним сыном была сожжена». Имя этой 28-летней учительницы с сыном фигурирует и в хранящемся в ГАНИБО «Списке граждан Белгорода, сожженных на Камышитовом заводе во время оккупации города немецкими извергами». В его последней строчке написано: «Всего по списку 90 человек». Однако точное число назвать сложно, поскольку есть там и такие записи: «61. Клинкер-Махер и его семья», «62. Шейнер с семьей» – в обоих случаях без указания количества членов семьи. Помимо этого в документе отсутствуют имена казненных, перечисленных в «Акте…» от 16.08.43.
Еврейских имен в списке около 50. Это можно определить не только по фамилиям, но и по тому, что убивали их семьями. Возраст самого старшего и самого младшего определить невозможно, он указан далеко не у всех. Например, «10. Варшавская Валентина с 2 детьми», «49. Карасевич Софья и 2 детей», «66. Шнайдерман Ольга и 2 детей». И еще одна безымянная запись: «24. Старики – 2 человека, ул. Красина».
Из списка «90» легко понять, что вместе с белгородскими евреями на заводе расстреляли и сожгли белгородских коммунистов, комсомольцев, активистов Новоселова Ф.И., Саблина А.М., Борзову П.М., Гольцова П.В., Калиниченко Е.Ф., Искурина Н.А., Скибина И.И., Петрову Е.А., Зубарева М., а Абразумова Н.А. вместе с женой Кирой.
Память
На окраине Белгорода на улице Речной в 1997 году открыли часовню-киот Казанской Божией Матери. На небольшой табличке из нержавейки, прикрепленной к фасаду, выгравировано: «Часовня возведена в память белгородцам, сожженным в годы войны в сараях Камышитового завода». Ни даты трагедии, ни количества сожженных, ни имен. Ни упоминания о том, что вместе с белгородцами гитлеровцы сожгли сотни людей, чьи «фамилии неизвестны». Но самое страшное даже не это, а то, что Камышитовый завод никогда не находился на улице Речной. Почему-то городские власти установили часовню в нескольких километрах от подлинного места трагедии. Разве это не надругательство над исторической правдой? Краеведы Белгорода прекрасно знают: Камышитовый завод находился на территории нынешнего завода «Очаков» (в прошлом завод пластмасс). Сравнивая немецкие аэрофотоснимки Белгорода начала 1942-го с современными спутниковыми снимками, они с точностью до сантиметра определили то самое место. Очевидно, Провидение сделало так, что там нет производственных цехов, административных зданий или свалки мусора. Ухоженная аллея с прямоугольными клумбами через дорогу от проходной завода как будто ждет, когда там поставят хотя бы памятный знак. Однако власти города и региональное отделение Всероссийского военно-исторического общества, судя по всему, считают свой долг по «сохранению исторической правды» о Великой Отечественной войне выполненным.
Еврейской же общины как таковой в Белгороде нет. Российский еврейский конгресс, имеющий 59 отделений по всей стране, городом «первого салюта» не интересуется. Обращения в главную еврейскую организацию России об увековечении памяти евреев, сожженных на Камышитовом заводе, остались без ответа. Состоятельных евреев Белгорода эта тема не интересует. Они предпочитают давать деньги на строительство православных храмов. К слову, синагогу, возведенную в городе в 1907 году, снесли в 1954-м. А чуть позже закатали в асфальт еврейское кладбище, разбив на его месте спортивную площадку возле школы № 12. Евреев же в Белгороде как бы нет…
Боль
Но они были.
Из «Акта…» от 28.08.43: «На устроенных виселицах фашистские палачи, по далеко не полным данным, повесили 11 честных советских граждан. Так, одной из жертв виселицы стала Виноградская Елена Васильевна, которую повесили за принадлежность к еврейской нации». 18 декабря 1941 года 27-летнюю мать троих детей казнили на Базарной площади, предварительно нацепив на грудь деревянную табличку с надписью «Партизан». Она выполняла задания подпольщиков – снабжала партизан медикаментами, распространяла листовки, укрывала разведчиков. Ее выдал другой «советский гражданин». Еще один другой «советский гражданин» выбил из-под ее ног скамейку. С 1954 по 1991 год имя Елены Виноградской носило белгородское медицинское училище, где она работала до войны. Сегодня ее имени нет на карте города.
Воентехнику 1-го ранга Соломону Ароновичу Горелику повезло больше. Именем 28-летнего танкиста, героически погибшего при обороне Белгорода 23 октября 1941 года и в декабре того же года посмертно удостоенного звания Героя Советского Союза, названа небольшая тупиковая улочка на окраине.
До недавних пор даже краеведы Белгородчины ничего не знали о земляках, спасавших в годы войны евреев и удостоенных за это почетного звания «Праведник народов мира» израильского Центра изучения Холокоста «Яд Вашем». Их пять из немногим более 200 россиян – сестры Анастасия Губарева и Клавдия Ульянова из села Новый Ольшанец, супруги Семен и Ксения Коровины из села Гредякино Красногвардейского района Белгородской области, Полина Баранова из поселка Ивня. Описания их подвигов начинаются почти одинаково: «После того как немцы расстреляли нескольких жителей села Новый Ольшанец за укрывательство евреев и коммунистов…», «Когда немцы заняли деревню Гредякино и начали искать евреев и коммунистов…», «28 января 1942 года немцы расстреляли 34 еврея неподалеку от поселка Ивня…».
На предложение хоть как-то увековечить в Белгороде имена праведников, направленное в региональное отделение Военно-исторического общества, получен ответ: «Данные вопросы находятся в ведении органов местного самоуправления». Местные же органы самоуправления хранят молчание.
Президент Владимир Путин часто говорит о необходимости защищать историческую правду о Второй мировой войне от попыток фальсификации и манипулирования фактами. Все ли его слышат и понимают?
* * *
В Белгороде много памятников. Немало и мемориалов, посвященных Великой Отечественной войне. Но и те, кто был сожжен гитлеровцами и их местными подручными на Камышитовом заводе, тоже заслуживают памяти. Только честной памяти. Вне зависимости от того, сколько было среди них евреев, русских и украинцев. Как и Елена Виноградская. Как и белгородские праведники. Как и безымянные белгородцы, расстрелянные за то, что пытались спасать евреев и коммунистов. Они заслуживают памяти не меньше, чем «челноки», которым установлен бронзовый памятник возле Центрального городского рынка.
Наверное, поэтому «камышитовая» боль саднит все больше.
Источник: